Фигурка святого Иосифа, «покровителя торговцев недвижимостью». Надпись на этикетке: «Продай свой дом!»
Все знают чудотворца и скорого помощника Николая. Многие водители, даже те, которые не ходят в церковь регулярно, знают наизусть тропарь святителю «Правило веры и образ кротости» и читают его каждый раз, садясь за руль. Я и сам так делаю. Святитель Николай Мирликийский считается покровителем путешествующих, потому что в дни земной своей жизни много помогал бедствующим в пути. Еще святителю Николаю молятся о замужестве дочерей, потому что он в свое время пожалел трех дочерей обнищавшего человека и помог с их замужеством. По этой же причине ему молятся о семейном благополучии. Святому Николаю также молятся о том, чтобы избавил от всяких бед, поскольку в его житии описано, как он выручил неправедно осужденных на казнь воевод. Есть еще и другие причины (по расширенному молитвослову), из-за которых следует обращаться молитвенно в первую очередь именно к этому святому.
Недавно у одного моего прихожанина потерялся мобильный телефон. Он подошел ко мне и попросил прочитать акафист святому Иоанну Воину. Я с удивлением спросил, почему именно ему. В ответ прозвучало бодрое: «А кому ж еще в этом случае молиться?» Акафиста Иоанну Воину у меня не было, поэтому я предложил почитать акафист Николаю Чудотворцу. Он ведь святой «широкого профиля».
Оказывается, многие святые имеют достаточно узкую специализацию. С этой точки зрения, мученику Иоанну Воину действительно принято молиться о возвращении украденного, а, скажем, перед выставкой пчел – преподобным Зосиме и Савватию Соловецким, идущим в лес – царю Соломону, и так далее. Общая логика такого распределения понятна. Берем житие святого, читаем о том, что он претерпел в жизни – от того и может помочь, какое чудо совершил в теле, такое же сможет совершить и сущи на Небесах. Узость такого подхода очевидна. Апостол Павел пишет: «Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (1 Кор. 13, 9-12). Тут святой апостол говорит о тайне будущего века, когда раскроются дарования каждого в совершенстве, и неполное, несовершенное восполнит и усовершит Бог. Несомненно, святые на Небесах уже пребывают в преддверии этой славы, и их дары многократно умножились и расширились. Мы же примеряем на них свою земную рубашку, и клеем на каждого ярлык.
Многие современные проповедники говорят, что такое утилитарное отношение к святым – отголоски нашего языческого прошлого. Но мне видится еще и другое. В язычестве было не совсем так. Было множество богов, каждый из которых отвечал за свое поле человеческой деятельности. Сразу вспоминается «Золотой теленок»: «Нас было 50 детей лейтенанта Шмидта и мы поделили весь Союз…». Также и в языческом пантеоне – конкуренции между богами нет. Артемида – покровительница охоты, Афродита – любви, Эскулап – медицины и так далее. Языческий ум понимал, что если заболел – нужно обратиться с просьбой к существу высшему. Но какому-нибудь римлянину I века до Рождества Христова и в голову не могло прийти, что, если заболела нога, нужно молиться одному богу, если горло – другому, желудок – третьему. Так было оттого, что в то время практически не было разделений докторов на узкие специальности. Лекарь – был лекарем для всего тела. Таким же суперлекарем для всего тела был бог Эскулап.
Но в наше время медицина развилась необычайно. Мы не можем себе представить, чтобы гинеколог лечил зубы или хирург – грипп. Мы всегда ищем конкретного специалиста в узкой области. И переносим эти же отношения на мир духовный. Поэтому нас уже не удовлетворяет тот факт, что есть общепризнанные «безмездные врачи и целители», к которым Церковь обращается, скажем, во время соборования. Раздробленный грехом ум начинает выискивать в житии каждого святого то, за что бы ему зацепиться. И начинается: при зубной боли – молись мученику Трифону, праведному Симеону Верхотурскому – при глазных болезнях, преподобному Серафиму Саровскому – при заболеваниях ног и тому подобное. Прямо небесная поликлиника какая-то! Кабинет 20 – стоматолог мученик Трифон, кабинет 21 – окулист праведный Симеон Верхотурский… Да простят меня святые угодники!
Я совершенно не против того, чтобы молиться при нестерпимой зубной боли мученику Трифону, но меня занимает вопрос: а если поменять таблички на кабинетах, действовать не будет? Скажем, преподобный Серафим не может, что ли, помочь при зубной боли? А Симеон Верхотурский? Как любят писать в некоторых современных молитвословах: «Святому (имярек) дана благодать исцелять то-то и то-то». Почему мученик Трифон помогает при зубной боли? Конечно, не потому, что во время казни святой молился, как написано в молитвослове, чтобы ему была дана благодать целить болезни зубов (кстати, ни в одном его житии я этих слов так и не нашел). Он помогает потому, что он – СВЯТОЙ и может ходатайствовать пред Престолом Всевышнего за нас. Но точно также может ходатайствовать и Николай Чудотворец, и Иоанн Предтеча, и другие. Мученик Трифон помогает при зубной боли, ибо слышит наши молитвы и милосердует о нас. Так же он бы помог и при путешествии, и при отыскании потерянного… Когда мы «загоняем» святых в рамки некоей «специализации», мы унижаем благодать, данную им. Все наши святые – святые «широкого профиля».
Да, каждый из нас, в той или иной степени, находится в плену у этих стереотипов. Ведь я сказал в начале статьи, что и сам читаю молитву именно святителю Николаю перед тем, как завести машину. Но в то же время я знаю, что если помолюсь, скажем, преподобному Сергию Радонежскому, он так же постарается добре управить мой путь, как и святитель Николай.
Легко представить, к чему может привести распределение святых по обязанностям путем выдергивания из житий определенных фрагментов. К полному абсурду. Можно ведь молиться пророку Илии, если не можешь зажечь огонь, можно взывать к пророку Моисею, если собираешься подниматься в горы, можно обращаться к великомученице Варваре, если собираешься строить баню… Можно с успехом объявить Ноя покровителем судостроения, святителя Спиридона покровителем производителей стройматериалов и, в частности, кирпича, пророка Илию покровителем бегунов (бежал же он перед колесницей Ахава около 30 километров)…
Самое смешное, что после публикации этой статьи интернет-поисковики проиндексируют эту страницу. И когда какой-нибудь мало ходящий в церковь человек наберет в «гугле»: «Кому молиться при постройке бани», – выпадет краткое описание этой статьи с упоминанием имени святой Варвары и моей убогой персоны. И может случиться, что, не имея достаточно времени, чтобы прочитать весь текст, человек помолится святой Варваре, думая, что этот священник благословил так поступать. И что самое абсурдное в этой ситуации – святая Варвара откликнется по милосердию своему, если человек помолится, как надо.
Так против чего же я негодую? Против унижения святых. Любой святой может помочь нам в любом деле. Лишь бы мы молились со вниманием, благоговением и сокрушением. Лишь бы мы просили на благое дело, думали о «едином на потребу» и искали Царствия Небесного.
Да, Церковь законоположила в определенных случаях обращаться к конкретному святому. Например, к пророку Илии – во время бездождия. Но даже в священническом Требнике таких молитв единицы. Основной корпус молитв имеет единственного адресата – Господа Бога. Я, конечно же, не предлагаю впадать в обратную крайность и молиться только Богу. Это явный перебор. Нужно идти «царским путем».
Следует понять, что святой помогает нам не своей силой, а силой Божией. Поэтому следует соблюдать некую иерархию и в молитвах. Большая часть наших молений должна быть обращена к Совершителю святых – Богу, затем – к Пресвятой Богородице, и лишь затем – ко святым. Это и будет «царский путь».
К святым мы обращаемся не как к малым божкам «православного пантеона», а как к ближайшим друзьям Христовым. Как слуги царя земного, находящиеся с ним в близких отношениях, могут замолвить слово и решить чью-то участь, так и святые молвят о нас слово молитвенное пред Престолом Владыки, соединяют свою святую молитву с нашей немощной, чтобы что-то изменилось в нашей жизни.
Так каков же все-таки критерий выбора святого для обращения к нему? Ведь молиться святым – такая же естественная нужда православного сердца, как и молиться Богу. Этот критерий – наша любовь к святому. Мы должны читать жития святых, изучать их труды. От этого в душе рождается особая любовь к некоторым святым и желание молиться им. И такой святой, которого мы почитаем как отца, поможет нам и в скорби, и в болезни.
Похожая ситуация царит и в сфере почитания икон. Икону часто отрывают от первообраза, наделяют ее силой самой в себе. Любая же икона помогает человеку постольку, поскольку помогает тот, кто изображен на ней. Поэтому немного наивно выглядит желание найти икону Пресвятой Богородицы «на всякую потребу»: икона «Неопалимая Купина» защитит дом от пожара, икона «Помощница в родах» поможет роженицам, икона «Млекопитательница» – кормящим матерям, «Неупиваемая Чаша» – алкоголикам и т.д. Я, опять же, не против. Конечно, поможет. Только не икона, а Пресвятая Дева Мария. И если кормящая мать будет молиться перед иконой Казанской, или пьющий – перед Владимирской, Богородица поможет им точно также, потому что сжалится над скорбящими. Даже если при этом читать не соответствующие акафисты, а обычный канон Божией Матери («Творение Феостирикта монаха»), который есть в любом молитвослове. Потому что «у Бога не останется бессильным никакое слово» (Лк. 1, 37), как изрек Архангел Гавриил Святой Деве.
Будем же, братья и сестры, всегда искать православного понимания тех или иных вещей. Будем сравнивать свое понимание Православия с пониманием святых отцов. Будем молиться первоисточнику чудес – Господу Богу, Его Пречистой Матери и всем святым, от века Ему угодившим, да помилует и утвердит нас во святой православной вере. Аминь.
Священник Сергий Бегиян
Православие.ru
